Перед началом полномасштабной войны в Украине жили 41,2 миллиона человек. После 24 февраля 2022-го каждый третий украинец был вынужден покинуть свой дом. Многим из них теперь некуда возвращаться: из-за российских обстрелов и боевых действий по всей стране разрушено около 250 тысяч зданий, большинство из них — жилые; некоторые территории находятся под оккупацией. «Медуза» рассказывает истории четырех семей из Ирпеня, Чернигова и Мариуполя, которые собирались вернуться домой. Все, что осталось от их жилья спустя два года войны — ключи, которые они взяли перед отъездом.
Семья Анны
Анна, 43 года, домохозяйка. Жила в частном доме с мужем и четырьмя детьми (к началу войны им было 16, 15, 14 и девять лет) в частном доме в Бобровице, Черниговская область.
У меня остался один из комплектов ключей, а где остальные, я даже не знаю. Такие же ключи мы оставляли соседям, но даже не помню, забрали ли мы их [когда уезжали]. Почему не выбрасываем? Мы не можем выбросить одиннадцать лет нашей жизни.
Мы с мужем киевляне, но когда у нас родился третий ребенок [в 2010-м], в киевской квартире нам стало тесно, и мы решили расширяться. Идея была — взять большой частный дом, чтобы свежий воздух, природа и чтобы детям не было тесно. Дом нашей мечты нашли быстро и в его обустройство вложили душу.
(…) 11 марта 2022-го мы выезжали [из города] под обстрелами. Трудно было покидать родное гнездо. А потом мы узнали, что от «имения», как мы его называли, почти ничего не осталось. Своими глазами мы увидели свой дом только в конце апреля [2022-го, после освобождения от оккупации]. Честно, был шок. Мы не осознавали, что произошло. (…)
В памяти крепко засела картинка разрухи. Нам поначалу [волонтеры] говорили: «Вы хоть клеенкой там закройте». Дали клеенки сколько-то метров, дали гвоздей. Но это как мертвому припарка: одно или два окна еще можно закрыть пленкой, но ты же не закроешь крышу, не закроешь стены. Крыша так и болтается, от порывов ветра ее носит туда-сюда.
[После того обстрела] нам позвонил знакомый: «Вы где? Я помогу». И нашел [в Киеве своих] знакомых, которые нам выделили в своем доме целый этаж, три больших комнаты. С тех пор мы так и живем у этих добрых людей, они [позже] отдали нам свою квартиру, которая пустовала. Денег с нас не берут.
Семья Анжелы
Анжела, 32 года. Работала референтом на Металлургическом комбинате им. Ильича в Мариуполе. В квартире на улице Зелинского жила с девятилетней дочерью
У меня два комплекта ключей от квартиры: этот и еще один где-то валяется. Но тот я почти не использовала, а это — ключи, которыми я открывала двери всю свою жизнь. Например, ключ от общей с соседями двери [в коридор] существует примерно столько же, сколько лет дому. Не поднялась рука выкинуть почему-то. Были мысли выбросить, но нет. Пусть будут, на память.
В 1988 году моя мама приехала в Мариуполь по распределению, как молодой специалист — работать на судоремонтном заводе (СРЗ). В 1992-м они с папой получили от СРЗ трехкомнатную квартиру в новом доме, и мы [родители, Анжела и ее старшая сестра] туда въехали. В 1998 году родился [младший брат] Миша.
[Когда мы выросли] cестра вышла замуж и съехала; родители развелись и разъехались, мама забрала с собой брата. Какое-то время я оставалась там одна. Потом познакомилась с мужем, родила дочку, Аню. А в 2018-м мы развелись, и почти до самого начала [полномасштабной] войны я жила в той квартире с Аней вдвоем. В начале февраля 2022 года, по семейным обстоятельствам, мама с братом вернулись.
В первых числах марта снаряд прилетел в соседнюю квартиру, через стену от нас. После этого мы дома больше не ночевали. Нас забрал к себе друг мамы, дядя Саша. Мы пошли к нему, но с собой почти ничего не взяли, кроме документов, остатков каких-то круп, средств гигиены и сменного белья.
(…) Когда уже можно было въезжать в Мариуполь, мы вернулись посмотреть, что с домом и забрать какие-нибудь вещи. Наша квартира не горела, хотя горел почти весь дом. Но там было все перевернуто вверх дном.
Мы в Германии с июля 2022 года. Нас забрала к себе сестра, ее семье удалось получить здесь помощь и устроиться.
Мне больше не по чему скучать. Странное ощущение. Обычно когда ты куда-то уезжаешь — знаешь, что можешь вернуться. Что твой город и твой дом тебя ждут; мечтаешь снова пройтись по любимым улочкам. А мне по каким улочкам пройтись? Там полгорода уничтожено. И наш дом снесли почти год назад.
Есть видео, как сносят мою квартиру. Дня четыре я была в прострации. Постоянно его пересматривала — и постоянно плакала, не могла вообще прийти в чувство. А потом как по по щелчку: «Ну, все, закончили. Хватит».
Продолжение читайте по ССЫЛКЕ
Подписывайтесь на наш TELEGRAM, чтобы быть в курсе всех самых важных новостей.
